В настоящее время не существует универсального определения стресса. Рабочий вариант может звучать так: стресс – это состояние, возникающее под влиянием сильных, чрезвычайных или патологических воздействий на организм, которые непременно сопровождаются перестройкой его защитных систем.

Позволю себе небольшую виньетку на историческую тему.

В 1817 году Стендаль потерял сознание, рассматривая полотна эпохи Возрождения в одном из флорентийских музеев. Поскольку аналогичные случаи происходят до сих пор, управление туризмом Флоренции выделяет большие средства на исследование природы стресса.

Положительные эмоции вызывают меньшее нервное напряжение, чем отрицательные. Но и от счастья умирают. Отец Бомарше испустил дух от переполнявшего его восторга, когда великий сын читал «Севильский цирюльник».

Так что стрессы бывают разные. И стрессоры тоже.

В настоящее время исследователи выделяют такое понятие как «семейный стресс». Ученые определяют его как последовательность ежедневных стрессогенных событий или как критическое событие в жизни семьи. По определению Ганса Селье, отца учения о стрессе, он «есть неспецифический ответ организма на любое предъявление ему требования». В данном случае семья выступает как единый организм.

О «семейном стрессе» можно говорить тогда, когда один и тот же тип стресса испытывается не только одним членом, а несколькими членами семьи одновременно (в экстремальных случаях - всеми).

Психосоциальные стрессоры семейной жизни могут быть поделены на две большие категории. Перечислим их.

Психосоциальные стрессоры, связанные с обстоятельствами жизни семьи:

• смена местожительства;
• длительное пребывание в квартире чужих людей или частая смена разнохарактерного окружения семьи;
• низкий материальный уровень семьи;
• финансовая потеря,
• утрата социального статуса одним или несколькими членами семьи;
• безработица и т.д.

Психосоциальные стрессоры внутрисемейной жизни:

• любой длительный конфликт между родителями-супругами;
• конфликт между супругами в сфере воспитания;
• длительный период развода или разлуки и связанное с ним психологическое напряжение;
• враждебное или оскорбительное отношение;
• неадекватный гипер или гипоконтроль, неустойчивый стиль взаимоотношений;
• насилие в семье;
• физическая или психическая болезнь одного из членов семьи, включая алкоголизм или наркоманию;
• потеря значимого члена семьи и т.д.

Как известно, существует два типа травматических ситуаций. Тип 1 – краткосрочное, неожиданное, например, увольнение с работы кормильца семьи. Тип 2 – серийная травматизация, например, длительный конфликт. И те, и другие являются причинами семейного стресса, но их воздействие различно, и имеет свои специфические особенности проявлений.

Хорошо справляется с семейным стрессом любого типа так называемая функциональная семья (то есть та, которая служит своей основной цели, выполняет свою основную функцию – рост и развитие членов семьи).

Признаки функциональной семьи:

1. Проблемы признаются и решаются.
2. Поощряются свободы (свобода восприятия, свобода мысли и обсуждения, свобода иметь свои чувства, желания, свобода творчества).
3. Каждый член семьи имеет свою уникальную ценность, различия между членами семьи высоко ценятся.
4. Члены семьи умеют удовлетворять свои собственные потребности.
5. Взрослые делают то, что говорят.
6. Ролевые функции выбираются, а не навязываются.
7. В семье есть место развлечениям.
8. Ошибки прощаются, на них учатся.
9. Семейная система существует для индивида, а не наоборот.
10. Правила и законы в семье гибкие, их можно обсуждать.

И.Ю. Хамитова выделяет такое важное свойство семьи как семейная гибкость - характеристика того, насколько гибко или, наоборот, ригидно способна семейная система приспосабливаться, изменяться при воздействии стрессоров на нее. Выделяется четыре уровня гибкости семейной системы. Причем, ригидные и хаотичные системы считаются несбалансированными (дисфункциональными), а гибкие и структурированные – сбалансированными (функциональными).

Структурированная система характеризуется:

• умеренной гибкостью
• некоторой степенью демократичного руководства, предполагающей переговоры по проблемам между членами семьи, включая мнение детей;
• роли и внутрисемейные правила стабильны, с некоторой возможностью их обсуждения;
• существуют определённые дисциплинарные правила.

Гибкая система характеризуется:

• умеренной гибкостью;
• демократическим стилем руководства;
• переговоры ведутся открыто и активно, включают детей;
• роли разделяются с другими членами семьи и меняются, когда это необходимо;
• правила могут быть изменены и соотнесены с возрастом членов семьи;
• иногда, правда, семье может не хватать лидерства, и члены семьи завязают в спорах друг с другом.

Ригидная (rigid) система обладает очень низкой гибкостью и адаптивностью. Такая система не способна решать жизненные задачи, возникающие перед семьей в ее продвижении по стадиям жизненного цикла. Семья отказывается меняться и приспосабливаться к изменившейся ситуации (рождение, смерть членов семьи, взросление детей и отделение их от семьи, изменения в карьере, месте жительства и т.д.). Система часто становится ригидной, когда она чрезмерно иерархизирована. То есть существует член семьи, который всем заведует и контролирует. Переговоры по важным вопросам в такой семье ограничены, а большинство решений принимается лидером. В ригидной системе роли, как правило, строго распределены и правила взаимодействия остаются неизменными. Слишком малое количество изменений в системе ведет к высокой предсказуемости и ригидности поведения ее членов.

Хаотическая (chaotic) система характеризуется очень высокой степенью непредсказуемости. Такое состояние система часто приобретает в момент кризиса, например, при рождении ребенка, разводе, потере источников дохода и т.д. Проблемным оно становится, если система застревает в нем надолго. Такой тип системы имеет неустойчивое или ограниченное руководство и испытывает недостаток лидерства. Решения являются импульсивными и непродуманными. Роли неясны и часто смещаются от одного члена семьи к другому. Большое количество изменений приводит к непредсказуемости того, что происходит в системе.

Признаки дисфункциональной семьи (по книге Джона Бредшоу «Семья») (не справляется с семейным стрессом):

1. Отрицание проблем и поддержание иллюзий.
2. Вакуум интимности.
3. Замороженные правила и роли.
4. Конфликтные взаимоотношения.
5. Недифференцированность «Я» каждого члена («Если мама сердится, то сердятся все»).
6. Границы личности либо смешаны, либо наглухо разделены невидимыми стенами.
7. Все держат секрет семьи, все поддерживают фасад псевдоблагополучия.
8. Склонность к полярности чувств и суждений.
9. Закрытость системы.
10. Абсолютизирование воли, контроля.

Известный российский семейный психолог, психотерапевт Э.Г. Эйдемиллер определяет семейный стресс как «семейно-обусловленное непосильное нервно-психическое и физическое напряжение». Семья активно участвует в формировании такого состояния у ее членов несколькими способами:

• создавая для индивида ситуации постоянного психологического давления, трудного или даже безвыходного положения;
• создавая препятствия для проявления членами семьи определенных, чрезвычайно важных для них, чувств, удовлетворения важных потребностей;
• создавая или поддерживая внутренний конфликт у индивида.

Важно отметить, что семья влияет на то, как быстро и успешно человек справится с психологическими последствиями травматического опыта. Э.Г. Эйдемиллер и В. Юстицкис (2000) выделяют совокупность способов, которыми семья может оказывать негативное влияние на отношение человека к травмирующему событию:

• семья может делать человека чувствительным к травме, снижать его сопротивляемость;
• способность перерабатывать негативный опыт;
• семья может утяжелять и хронифицировать травму, затруднять её переработку.

В таком случае новые травмы накладываются на непереработанные;

• семья влияет на формирование индивидуальных способов противодействия травме.

Таким образом, получается замкнутый круг: какие члены семьи, такая и внутрисемейная ситуация и, соответственно, так (функционально или нефункционально) семья в целом справляется со стрессом. Семья сама является источником стресса, и сама же определяет то, как человек (функционально или дисфункционально) будет с ним справляться.

Как говорил И. Ялом, правда, применительно к работе психотерапевтической группы: «В группе богатые становятся богаче, а бедные – беднее». Но и к семье его тоже можно отнести: «В семье богатые (эмоционально, психологически) становятся богаче, а бедные – беднее».

Психологическое преодоление стресса (в том числе и семейного) является переменной, зависящей, по крайней мере, от двух факторов - личности субъекта (за рубежом принято говорить о личностных ресурсах coping) и реальной ситуации. Некоторые авторы особо выделяют в качестве третьего фактора ожидаемую социальную поддержку, и это понятно: в зависимости от прочности психологического «тыла» человек может поступать более решительно или, наоборот, избегать столкновения с реальностью. Очевидно, что сопротивляемость субъекта обстоятельствам может существенно менять свою форму в зависимости от того, насколько угрожающей и управляемой представляется ему ситуация и как он оценивает свои возможности.

Копинг-компетентность бывает индивидуальная и семейная. Удовлетворенность семейной жизнью и личное благополучие в меньшей степени зависят от количества семейных стрессов и в большей степени от копинг-компетентности. То есть не столь важно, сколько стрессов переживает семья, важнее КАК. Копинг-компетентность рассматривается как изменяющийся модератор между стрессорами и благополучием (психическим, семейным).

Coping есть индивидуальный способ взаимодействия с ситуацией в соответствии с ее собственной логикой, значимостью в жизни человека и его психологическими возможностями.

Психологическое предназначение coping состоит в том, чтобы как можно лучше адаптировать человека к требованиям ситуации, позволяя ему овладеть ею, ослабить или смягчить эти требования, постараться избежать или привыкнуть к ним и таким образом погасить стрессовое действие ситуации.

Поэтому главная задача coping - обеспечение и поддержание благополучия человека, физического и психического здоровья и удовлетворенности социальными отношениями.

«Сoping» охватывает широкий спектр человеческой активности - от бессознательных психологических защит до целенаправленного преодоления кризисных ситуаций.

Задачи копинга:

• решение реальной проблемы,
• ее эмоциональное переживание,
• корректировка самооценки,
• регулирование взаимоотношений с людьми.

Общепризнанной классификацией типов coping не существует - они выделяются исследователями достаточно произвольно. Приведу лишь две классификации.

P. Vitaliano выделяет наряду с проблемно-ориентированным coping три способа эмоционально-ориентированного психологического преодоления. Это:

• самообвинение (blamed self), выражающееся в критике, сожалениях, поучениях и назиданиях самому себе;
• избегание (avoidance), при котором человек продолжает вести себя как если бы ничего не произошло;
• предпочитаемое истолкование (wishful thinking) - призрачные надежды, когда человек надеется на чудо.

Н. Weber считает, что основной репертуар способов психологического преодоления включает следующие формы:

1. реальное (поведенческое или когнитивное) решение проблемы;
2. поиск социальной поддержки;
3. перетолкование ситуации в свою пользу;
4. защиту и отвержение проблем;
5. уклонение и избегание;
6. сострадание к самому себе;
7. понижение самооценки;
8. эмоциональную экспрессию.

Обусловленность способа психологического преодоления жизненных сложностей полоролевыми стереотипами:

• женщины (и фемининные мужчины) склонны, как правило, защищаться и разрешать трудности эмоционально;
• мужчины (и маскулинные женщины), напротив, инструментально, путем преобразования внешней ситуации.

Если принять, что возрастание фемининности характеризует лиц обоего пола в подростково-юношеском и пожилом возрасте, то станут более понятными обнаруженные возрастные закономерности развития форм coping.

Эффективность совладания со стрессом определяется по следующим критериям:

1. Поскольку психологическое преодоление «запускается» ситуацией, то естественно считать его завершенным, состоявшимся, когда ситуация для субъекта утрачивает свою значимость как раздражитель и тем самым освобождает его энергию для решения других задач.
2. Критерии эффективности преодоления в основном связаны с психическим благополучием субъекта и определяются понижением уровня его невротизации, выражающейся в ситуативном изменении депрессии, тревожности, психосоматической симптоматики и раздражительности.
3. Надежным критерием эффективного coping считается и ослабление чувства уязвимости к стрессам.

Наименее эффективными являются избегание и самообвинение во всех вариантах, занижение своих возможностей и пр.

Достаточно действенным представляется реальное преобразование ситуации или, по крайней мере, ее перетолкование.

Что касается группы защитных форм преодоления, выражающихся в искаженном понимании действительности, то их эффективность оценивается неоднозначно. Некоторые авторы уверены, что эти формы поведения являются совершенно дезадаптивными, нарушающими ориентацию человека в действительности.

Другие, напротив, полагают, что иллюзорное ослабление воспринимаемого стресса в случае защитного coping позволяет субъекту лучше сконцентрироваться и мобилизовать усилия для реального преодоления жизненных сложностей.

Неоднозначно оцениваются и эмоционально-экспрессивные формы преодоления. Вообще выражение чувств принято считать достаточно эффективным способом преодоления стресса; исключение составляет лишь открытое проявление агрессивности в силу своей асоциальной направленности. Но и сдерживание гнева, как показывают данные психосоматических исследований, представляет собой фактор риска нарушения психологического благополучия человека. К. Nakano удалось показать, что самообвинение и эмоциональное перетолкование ситуации выступают коррелятами психологической и психосоматической симптоматики, а поиск социальной поддержки и решение проблем, напротив, существенно снижают уровень тревожности личности.

В целом можно сказать, что для дисфункционального, дезадаптивного копинг-поведения характерно следующее:

1.

• преобладание копинг-стратегии избегания над стратегиями разрешения проблем и поиска социальной поддержки;
• интенсивное использование интрапсихических форм преодоления стресса (защитных механизмов); несбалансированность функционирования когнитивного, поведенческого и эмоционального компонентов;
• неразвитость когнитивно-оценочных копинг-механизмов;
• дефицит социальных навыков разрешения проблем;
• интенсивное использование не свойственных возрасту копинг-стратегий (например, детских стратегий подростками или взрослыми).

2.

• преобладание мотивации избегания неудачи над мотивацией на достижение успеха;
• отсутствие готовности к активному противостоянию среде, подчиненность ей;
• негативное отношение к проблеме и оценка ее как угрожающей;
• псевдокомпенсаторный, защитный характер поведенческой активности;
• низкий функциональный уровень копинг-поведения.

3.

• отсутствие направленности копинг-поведения на стрессор как на причину негативного влияния и воздействие на психоэмоциональное напряжение как на следствие негативного воздействия стрессора с целью его редукции;
• слабая осознаваемость стрессорного воздействия;

4.

• низкая эффективность функционирования блока личностно-средовых ресурсов (негативная, слабо сформированная Я-концепция;
• низкий уровень восприятия социальной поддержки, эмпатии, аффилиации, интернального локуса контроля; отсутствие эффективной социальной поддержки со стороны окружающей среды и т.д.).

Психотерапевтическая группа во многих отношениях похожа на семью. Это сходство особенно усиливается, когда группу ведут мужчина и женщина.

Многие участники группы реагируют на терапевтов как на родителей, а на других участников группы – как на братьев и сестер, особенно на более поздних стадиях работы группы. Это дает возможность терапевту увидеть стереотипы поведения участников, сложившиеся под влиянием воспитания в семье.
Немало людей приходит в психотерапевтическую группу с историей негативного опыта, накопленного в самой первой и важнейшей группе – семье. И это отражается в ситуациях межличностного взаимодействия в группе:

• одни участники демонстрируют полную зависимость от терапевтов, которых они «наделяют» нереальной силой и возможностями,
• другие участники по-подростковому бунтуют против терапевтов, полагая, что они стесняют их свободу и стремление к независимости, пытаются найти союзников среди других участников группы, создавать коалиции против терапевтов;
• третьи пытаются манипулировать терапевтами, вызвать разногласия и конкуренцию между ними, чтобы в случае успеха можно было воспользоваться появившимися в результате этого возможностями;
• четвертые же конкурируют и конфликтуют с другими участниками группы из-за внимания, одобрения и любви терапевтов.

Это далеко не окончательный список стереотипов, приносимых в группу из первичной семьи.

При анализе поведения такого рода, проблем взаимных отношений участников группы и их отношений с терапевтом (или терапевтами), попытке принять более разнообразные роли в конкретных ситуациях в группе, с помощью интеллектуальных инсайтов и эмоциональных переживаний, в психотерапевтической группе появляется возможность коррегировать опыт, принесенный из первичной семьи, и повышать гибкость и осознанность поведения участников в ситуации стресса.

Приложение 1

Вспомните стрессовую, проблемную ситуацию из вашей обычной, каждодневной семейной жизни. Выберите один из вариантов ответов, который вам наиболее подходит:

1. Изо всех сил пытаюсь забыть о случившемся
2. Занимаюсь чем-нибудь посторонним, чтобы отвлечься
3. Трудности только мобилизуют меня
4. Составляю план действий и приступаю к нему

Выберите еще один вариант ответа, который вам наиболее подходит:

1. Вспоминаю время, когда все было значительно лучше
2. Предпочитаю подождать, пока со временем все разрешится само собой
3. Рассматриваю случившееся как новое испытание своих возможностей
4. Думаю о случившемся, и перебираю всевозможные варианты действий

Выберите еще один, последний, вариант ответа, который вам наиболее подходит:

1. Обращаюсь за помощью к другим людям
2. Обращаюсь за эмоциональной поддержкой к родственникам или друзьям
3. Стараюсь посмотреть на ситуацию в ином свете, пытаясь отыскать что-нибудь позитивное
4. Спрашиваю того, кто уже имеет опыт, как нужно поступить в таких случаях.

Приложение

Вот некоторые правила, которым подчиняется воспитание в дисфункциональной ригидной семье:

1. Взрослые – хозяева ребенка.
2. Лишь взрослые определяют, что правильно, что неправильно.
3. Подразумевается, что ребенок отвечает за гнев взрослых.
4. Родители держат эмоциональную дистанцию.
5. Воля ребенка расценивается как упрямство, должна быть сломлена и как можно скорее.

Если следовать этим правилам, то в семье образуются две группы людей – угнетатели (родители или один из родителей), наделенные властью и абсолютным контролем, и угнетаемые.

Пристрастие к власти, силе, насилию составляет болезненную (аддиктивную) характеристику дисфункциональной семьи. Насилие само по себе есть пристрастие (аддикция).

Правила дисфункциональной семьи Клаудиа Блэк в своей книге «Это никогда со мной не случится» сформулировала предельно кратко. Это правило трех «не»:

- не говори,

- не чувствуй,

- не доверяй.